Витязев Донат Вениаминович

 Витязев Д.В. начал свою трудовую деятельность в НИИ химического машиностроения в 1950 году после окончания Московского авиационного института. Работал инженером, старшим инженером (объект 1, объект 7 ), заместителем начальника, а затем начальником ИС-104 (объект 4).

Д.В. Витязев – один из тех, кто заложил основы технической политики испытательной станции. Он привил испытателям чувство ответственности за любые действия и соучастие в важнейших делах.

Д.В. Витязев – один из участников создания ракетно-ядерного щита страны: много месяцев он провел в напряженной работе на точках, где создавались шахты МБР.

За время работы в институте Донат Вениаминович внес большой, личный вклад в развитие предприятия. Разработал теплофизическую модель изделий типа 11Ф35, состоявшую из системы нелинейных дифференциальных уравнений с постоянными коэффициентами. Предлагаемая к внедрению в практику задача была актуальной как для НИИхиммаша, так и для отрасли. Д.В. Витязев – кандидат технических наук.

За достигнутые успехи в освоении ракетной и ракетно-космической техники Витязев Д.В. награжден орденом "Знак Почета" в 1957 году.

Любимым делом Доната Вениаминовича была работа на приусадебном участке. На основе различных публикаций он разработал собственную систему возделывания картофеля, которая привлекает все большее число последователей. Вторым его увлечением было пчеловодство, в которое он внес много нового…

Д.В. Витязев отличался большой скромностью, пользовался заслуженным авторитетом и любовью на предприятии, которому он посвятил почти полвека своей жизни

Жизнь на реактивной тяге

 Много ли людей, которые были у истоков российской космонавтики и вместе с Главным конструктором Сергеем Королевым строили стенды для земных «запусков» его первых, еще не очень умелых ракет? А кто из этих пионеров с полным основанием мог бы сказать: я построил город? В Пересеете сегодня, 22 апреля, добром помянут человека, который это действительно сделал. Жилые кварталы, больница, школа, Дом культуры, бассейн, улицы, площади, скверы — все это создавал НИИхиммаш во главе с Виктором Александровичем Пуховым.

Сегодня ему исполнилось бы 80 лет, и в городской ветеранской организации этой даты не забыли. Ее руководитель Михаил Кеопанич подсказал, кто знал Пухова как никто другой.

И вместе с еще одним ветераном космонавтики Донатом Витязевым мы окунаемся в ле-гендарную эпоху покорения космоса.

- Донат Вениаминович, а почему считается, что никто не расскажет о Пухове так как вы?

Потому что мы были знакомы еще с поступления в МАИ. Вообще-то мы были неразлучной троицей, очарованные авиацией. Пухов прибыл из Костромы после окончания авиационного техникума, я приехал в Москву из Мордовии со школьным аттестатом отлич-ника и даже не сдавал вступительные экзамены. А студента- второкурсника Николая Пидорина, будущего заместителя директора НИИхиммаша, отозвали с фронта по знаменитому сталинскому приказу. Мы встретились — и больше не разлучались всю свою жизнь. - А с Пуховым у нас и дни рождения с разницей всего в неделю: его 80-летие сегодня, а мой юбилей 28 апреля.

- Поздравляю вас с приближением такой большой и красивой даты. А между прочим, Донат Вениаминович, вы посмотрите на свое студенческое фото: между вами с Пидориным молодой, но уже осанистый Пухов. Он уже тогда был «директором»?

Виктор всегда был заводилой и при этом уже в 25 лет сформулировал для себя жизненное кредо: дело — в деле. Нашел он эту фразу на одном из надгробий в Троице-Сергиевой лавре и был буквально потрясен чеканной словесной формулой.

Вспоминаешь тысячи запусков на космодроме, который и сегодня в эпицентре международных орбитальных программ, видишь, как вырос город испытателей, и понима-ешь, что Виктор Пухов — счастливейший человек. Он открыл для себя смысл жизни, был верен ему всегда и успел увидеть плоды своих трудов. О таком можно только мечтать.

А чем вы занимались в студенческие годы?

Учились мы замечательно, Николай Пидорин был даже Ворошиловским стипендиатом. Но, как все студенты, конечно, тяготели и к запрещенным делам. У Пидорина, например, уже в вузе обнаружилась тяга к точным приборам и рискованному экспериментаторству. Он ведь впоследствии стал заместителем Пухова и возглавил лабораторию измерительной техники НИИхиммаша. А в вузе собрал строжайше запрещенный в то время детекторный ра-диоприемник.

Еще мы были завсегдатаями на концертах хора имени Пятницкого, где наш Николай виртуозно аккомпанировал на баяне. Он никогда с ним не расставался, потом уже добавилось пианино. А когда понадобилось по работе, самоучкой освоил английский (в вузе учили немецкий). Поразительно разносторонний был человек. К сожалению, в декабре прошлого года Николая Мартовича не стало. Еще раньше ушел Виктор Пухов. Из нашей неразлучной троицы остался только я.

- Скажите, Донат Вениаминович, а как вы втроём получили послед окончании МАИ распределение на Новостройку ?

A вот это уже, можно сказать, моя заслуга. В выпуске 1950 года было 127 человек. Распределение в подмосковное НИИ было очень хорошим вариантом. Но когда мне предло-жили Новостройку, я имел смелость поставить условие: поеду, только если вместе со мной получат такое же распределение двое друзей. Виктор и Николай заходили следом и не могли понять, почему комиссия со смехом предлагает им Новостройку. Вот тогда и появилось это фото трех друзей.

Мы единственные со всего выпуска были в тот день трезвые и снялись на память. К пирушке по случаю окончания института присоединились на следующий день.

- В городке, который, говорят, сам Королев присмотрел с самолета для испытательного полигона, уже были авиационные инженеры?

Нет, наша троица 25-летних специалистов была первым таким приобретением испыта-тельного центра. Главный инженер Глеб Табаков был профессиональным... доменщиком. Тогда думали, что при запуске ракеты происходят те же процессы, что и в доменной печи. Меня послали на «башню» — самый первый испытательный стенд. Его построили в 1949-м и уже успели до нас провести приуроченный к дню рождения вождя первый запуск ракеты Р-1, точного аналога немецкой Фау-2. Дебют закончился полным фиаско.

С немецкой ракетной базы в Пенемюнде американцы вывезли конструктора Брауна, а Советскому Союзу досталось «железо» — несобранные ракеты, кстати, изготовленные русскими военнопленными на подземных немецких заводах. На Новостройке серийные запуски начались в 1950 году.

- Первопроходцы отечественной космонавтики обычно рисуют Сергея Павловича Королева суровым и даже неистовым руководителем. Каким он запомнился вам?

— Я приведу один будничный эпизод, который, на мой взгляд, лучше всего характеризует этого великого человека. Проводится один из запусков ракеты, идет ее заправка кислородом и спиртом. Механик Вася Макаров «колдует» с трофейным оборудованием. И тут вдруг немецкий насос заартачился — не заводится, вражина, ни в какую! Все видят, как на Васю грозной тучей надвигается Королев в своей знаменитой чёрной шляпе. Я стоял в трех метрах и, как все, гадал, чем закончится этот эпизод. А Главный конструктор подошел к ме-ханику и что-то коротко шепнул ему на ухо. Через пару минут насос работал! Оказалось, все дело в отказавшей свече, и Королев, как заядлый мотоциклист, это моментально понял.

- Говорят, есть два типа специалистов: инженер-немец в белой рубашке и пиджаке руководит всем, глядя со стороны; инженер-американец скидывает пиджак, засучивает рукава и сам влезает по шею в работу. Вы как инженеры были «немцами» или «американцами»?

«Американцами», конечно, и особенно это было характерно для Пухова. Его кипучая энергия не знала границ, и все ему надо было сделать самому. Однажды в лютый холод разморозился компрессор на объекте. Так Виктор расстелил брезент и на трескучем морозе разобрал компрессор до винтика. Не успокоился, пока компрессор не заработал. Вот такой он был, Пухов. Скоро обнаружилось, что его настоящий конек - строительство. Он строил один стенд, испытывал его и начинал работу над следующим. Кстати, его «американская» манера во все мелочи входить самому несколько раз едва не стоила ему жизни.

Однажды он увидел якобы вхолостую работающий трансформатор и полез его самостоя-тельно выключать. А трансформатор стоял на штырях для разогревания грунта. Виктор по-лучил такой разряд тока, что полтора часа пролежал без сознания на холодной весенней земле. Он сам сказал мне, что чудом не погиб, когда я встретил его в тот день бледного и потрясенного. Но осторожней Пухов не стал, не в его это было натуре.

В следующий раз он решил самостоятельно слить из цистерны азотную кислоту — был выходной, а ждать он не хотел. Стояла несусветная жара, опасную процедуру Виктор производил в одной майке. Вырвавшаяся на волю смертоносная струя пришлась ему в спину и затылок. Пухов потерял треть кожного покрова, и полгода ему делали пересадку кожи в клинике Склифосовского. И сегодня помню, как он лежал в больничном коридоре почти без признаков жизни. Но Пухов выкарабкался и на этот раз!

- Наверное, чувствовал, что еще не все земные дела осуществил. Ему столько предстояло построить...

Строил он действительно с упоением. Кстати, это наследственное в их роду. Отец Виктора был прорабом на сооружении в Нижнем Новгороде здания банка, построенного к 300-летию дома Романовых.

Кто был в Нижнем, знает, что это городская архитектурная диковина. Из-за этой «царской» истории в биографии отца у Пухова даже были проблемы в советские времена.

Прибыв в 1950 году втроем к месту назначения в поселок испытателей, мы застали здесь еще брезентовые палатки. Правда, молодых специалистов размещали уже в бараке. Мы ходили на строящуюся баню за щепой на растопку печки. Поселок вырос на наших глазах. Уже будучи руководителем испытательного центра, Пухов ежедневно вставал в семь утра, сам обходил все стройплощадки и на утренней планерке с полным владением ситуации об-суждал ход сооружения различных объектов.

-Говорят, Виктора Александровича звали заместителем министра в союзное министерство, а он не пошел...

Действительно, было такое. Не смог Пухов оставить дело всей своей жизни. Иногда я думаю, что, если бы его реактивная энергия получила вовремя новые цели, не обрела бы тогда над ним такой печальной власти чисто русская слабость. Но Виктор сделал свой выбор и остался. Да и никто из нас троих не покинул свой НИИхиммаш. В свое время после бурного периода испытаний на стендах я занялся чисто научной работой, и меня тогда звал к себе заместителем признанный авторитет ракетной отрасли Михаил Янгель. Я даже выехал к нему в Днепропетровск, но через три месяца вернулся обратно. Не могу без нашей Новостройки. Мы строили ее, она строила нас. Двое моих сыновей закончили МАИ и стали авиаторами, внуки - третье ученое поколение Витязевых получили дипломы инженеров-кибернетиков.

- Однако кажется мне, Донат Вениаминович, что еще не все свои жизненные мечты вы осуществили. Так это или нет?

Пока жив, человек должен мечтать. В свое время я разработал «Автоволновую теорию кровообращения человека».

- ??

— Ничего удивительного: «пламенный мотор» и сердце человека имеют много общего. Докторской степени я за эту работу не получил, но уверен, что она еще привлечет к себе внимание. Другая научная разработка посвящена физике флаттеров — это формулы, проливающие свет на природу авиационных катастроф. Рефератом заинтересовались в МАИ. Плох тот ученый, который не мечтает, чтобы одна из формул была названа его именем. Перефразируя известную фразу, скажу, что все преходяще, а формулы — вечны.

Светлана АНИКИЕНКО

  Д.В. Витязев

О ВСТРЕЧАХ С А. М. ИСАЕВЫМ

 Испытательная станция НЭО-104 (объект №4 НИИ-229) была создана для огневых контрольно-выборочных испытаний (КВИ) серийных ЖРД конструкции А.М. Исаева. Даже первым ее начальником (на стадии строительства) оказался исаевец Касаткин Ф.И. Однако смонтировал первый горизонтальный стенд для КВИ практически лично начальник объекта №4 Пухов В.А. Он же с несколькими слесарями начал проводить КВИ четырехкамерного восьмитонника. И однажды, в жаркий летний день, одетого в безрукавку Пухова (при сливе кислоты из железнодорожной цистерны) с механиком Крючковым Н.Д. обливает струя кислоты, вырвавшаяся из-под фланца чугунного (!!!) центробежного насоса. С поражением кислотой 27% кожного покрова (обычно летально заканчивающегося) его увозят в «Склифасовку», а меня назначают и.о. начальника объекта.

Проведение КВИ четырехкамерника продолжалось, но, увлёкшись экспериментом, я начал искать у исаевцев для огневых испытаний экспериментальные камеры сгорания (КС). К этому подталкивал и выполненный нами монтаж стендов во 2-м и 3-м боксах станции. Во втором боксе (вед. инж. Филин Н.В.) мы смонтировали стенд для огневых испытаний КС с тягой 10-20 тонн. В третьем боксе оборудовали стенд (вед. инж. Дельсаль В.И) для огневых испытаний КС 1,5-5-и тонной тяги, охлаждаемых до минус 40°С, и начали термостатируемые огневые испытания КС 1,5 тонной тяги для «надирадзевской» двигательной установки (ДУ). Здесь же у бокса создали (вед. инж. Балашов Е.Н.) и проводили термостатируемые огневые испытания ДУ, предназначавшейся «челомеевской» крылатой «Щуке» топового бомбометания. А вернувшийся из «Склифасовки» дол-гоожидаемый Пухов заставил меня без всякой документации сделать рядом с первым боксом стенд для огневых испытаний экспериментальных исаевских 5-и тонных КС с термостатированием. Здесь мы испытывали шаровую КС, а также КС, работавших на каменноугольном порошке. Как-то, после очередного пуска, я увидел, что забитые просто в землю швеллеры, к которым крепились КС ... прогнулись. Конечно, испытания на нем пришлось прекратить. Закончилось и столь плодотворное двоеначалие «маёвцев» - однокашников, поскольку приказа от освобождения меня от и.о. начальника не издавалось. Двуначалие ликвидировал новый директор НИИ-229 Быховский А.И. следующим образом. После назначения Пухова начальником объекта №5 Абрам Исаевич (сталинский Герой Соцтруда, до назначения к нам был начальником знаменитой Кружилихи) лично посетил объект №4 и издал приказ о назначении меня начальником. Причем, по-видимому, зная «сталинство», заставил меня расписаться под приказом.

О первой встрече с Главным конструктором А.М. Исаевым.

 На КВИ поступил исаевский серийный однокамерный восьмитонник, изготовлен-ный Усть-Катавским заводом. При осмотре нормально прошедшей огневые испытания КС, мы обнаружили маленький сквозной прогар днища головки. На КВИ была поставлена другая КС, но прогар днища повторился. Так были сожжены все 25 восьмитонников - годовая программа Усть-Катавского завода. По этому поводу с результатами испытаний почему-то лишь меня вызвали к министру. Представ перед Рудневым К.Н. и Главными конструкторами Исаевым А.М. и Глушко В.И., я детально изложил результаты и сел против А.М. Исаева.

Руднев спрашивал главных о том, как быть дальше. Встает взволнованный, раскрасневшийся Алексей Михайлович и произносит лишь одну фразу: - «Я не умею делать двигатели!». Поднимается аристократичный Валентин Петрович и тоже с одной фразой: - «Я научу тебя делать двигатели!». Гнетущее стояние Главных прерывает Константин Николаевич рассказом о своей любви к циркачкам, балансирующим на проволоке, и выразил ее тем, что он у..ал бы циркачку прямо на проволоке. Чем совещание и закончилось.

И еще об одной встрече с А.М. Исаевым. Однажды участвовал в техническом обсуждении, проводимом Алексеем Михайловичем в любимой позе - сидя в кресле на ноге и в присущем ему ключе - говори свободно, твое высказывание никогда не будет квалифицировано глупостью. За его спиной в комнате отдыха я увидел кульман, за которым стоял рыжеватый человек. После совещания спросил у конструкторов о том, что он делает. Мне ответили, что это наш лучший компоновщик, а о его рисовании спроси Главного. Вернулся в кабинет с этим вопросом. Алексей Михайлович ответил мне, что он рисует его голубую мечту - кислотный ЖРД замкнутой газо-жидкостной схемы. Эта голубая мечта захватила и меня настолько, что я ушел из начальников в создававшийся научный отдел. Здесь лично спроектировал на исаевских газогенераторах газо-газовую модель ЖРД, КС которой изготовил в нашем ЭГ1 Долганов. Огневые испытания газо-газовой модели успешно проводились на стенде 1-го бокса объекта №4 и вызвали большой интерес у глушковцев. Но огневые испытания газо-газовой модели закончились взрывом бокса, а не КС. Вечная память начальнику стенда Савельеву В.Н., механикам Панкратову С.М. и Семенову И.П.

Шестидесятилетие любви

 Дата публикации: 06 ноября 2009.

Цветы, поздравленья и, конечно же, приличествующее событию застолье с фирменными витязевскими пирогами с лимоном и капустой. Витязевы привыкли часто принимать гостей, и каждый раз делают это с удовольствием. Визит главы стал для супругов приятной неожиданностью, но знакомиться не пришлось: Надежда Николаевна и Донат Вениаминович знают Юрия Борисовича сызмальства. - Витязевых я помню еще с детских лет, - рассказывает Юрий Антонов. - Мы с их старшим сыном, Сергеем, ходили в одну группу в детском саду, поэтому мне особенно приятно поздравлять сегодня эту пару. Вы искренне любите друг друга и смогли пронести свои чувства через всю жизнь. Через войну и тяжелое послевоенное время. Я уверен, именно это чувство придавало вам мужества, силы, энергии, и помогло выжить в столь непростое время. Недаром этот юбилей называют бриллиантовой свадьбой. Бриллиант – самый крепкий и дорогой из камней. Именно таким, крепким и бесценным, является ваш союз. Глядя на вас, можно с уверенностью сказать - настоящая любовь есть, и она не уходит никогда. Страшно сказать, но этой крепкой и бесценной любви на 60 лет могло бы не состояться, если бы не… война.

ДОНАТ ЯРМАКОВСКОЙ «ЗАКВАСКИ»

Супруги Витязевы родились не в одной деревне и даже не в одной области. Донат Вениаминович родился в деревне Лукинская Красноборского района Архангельской области. - Что примечательно, в нашей деревне из 5 дворов одни Витязевы жили, - вспоминает Донат Вениаминович. - А через речушку рядом с нашей деревней стоял когда-то лагерь Ярмака. Легенда гласит, что якобы в этих местах он охранял соляной источник, который принадлежал купцам Строгановым. Из него добывали соль. Так что, возможно корни семейства Витязевых имеют ярмаковскую «закваску».

Семья Надежды Николаевны родом из Мордовии. Надя появилась на свет в деревне Владимировке Лямбирского района, куда в военные годы была эвакуирована семья Витязевых.

- Впервые друг друга мы увидели в школе, когда я училась в 7 классе, - улыбается Надежда Николаевна. – Накануне я как раз переболела скарлатиной, и меня побрили наголо. Помню, я все тянула с выпиской, хотела, чтобы волосы подлиннее отрасли. Но, делать нечего, пришлось закутаться в платок и идти в класс. Как раз в это время к нам в школу взяли Доната преподавать географию. Так мы в первый раз увидели друг друга, но о романе тогда, конечно, никто и не помышлял.

К НЕВЕСТЕ ПРИШЕЛ НА ЗАПАХ ХЛЕБА

 Романтическое свидание Доната и Надежды состоялось позднее, когда оба уже учились в институтах – он в Москве, а она в Саранске. Их встречи были не частые, зато долгожданные и запоминающиеся. Каждый раз на каникулах по дороге домой Донат спешил заскочить к невесте в Саранск.

Когда Надежда заканчивала последний курс института, все ее семейство переехало жить в Рузаевку, куда ее отца назначили директором предприятия «Заготзерно».

- В связи с эти я вспоминаю забавный случай, - перебивает жену Донат Вениаминович. – В то время перед дипломом я как раз возвращался домой из Москвы и решил заскочить к своей невесте. Я был в курсе, что они переехали в Рузаевку, но не знал ни улицы, ни номера дома. Как вы думаете я ее нашел? По запаху хлеба! Просто вышел с поезда на вокзале и пошел на печеный хлебный аромат. Вы представить себе не можете, какое удовольствие было вдыхать этот пряный запах, особенно после московской пайки в 550 грамм, которая и хлебными дрожжами не слишком отдавала.

МИЛИЦИЯ «ЗАБРАКОВАЛА» ИХ СОЮЗ

 Нюх Доната Вениаминовича не подвел. Впрочем, и Надежда Николаевна не оплошала, точно определив, что самая короткая дорожка к сердцу мужчины лежит через желудок.

Не откладывая в долгий ящик, они решили пожениться. Поскольку средств даже на скромную свадьбу у молодых не было, Витязевы пошли просто расписаться в загс. По этому случаю, Надежда заказала в ателье красивое черное платье с белой розой, конечно, оно мало походило на свадебный наряд, но молодых это тогда не волновало, перспективы семейного счастья перекрывали весь приличествующий этому обряду антураж.

Как и во всех небольших городках, брачная контора располагалась в местном доме культуры. - Когда мы подошли к ДК, в нем, как по заказу, звучал вальс Мендельсона, - вмешалась в диалог Надежда Николаевна. – В загсе нас встретила приветливая девушка, однако расписывать наотрез отказала, объяснив, что с подачи заявления должно пройти не менее трех месяцев. Ждать так долго мы не могли, Донату нужно было уезжать в Москву на защиту диплома. На наше счастье в то время к девушке пришел ее ухажер, местный милиционер, он-то, коряво, но зато от всей души, и заполнил наше свидетельство о браке, которое до сих пор хранится у нас дома, как ценная реликвия.

В «ТРИ МАХА» - НА НОВОСТРОЙКУ

 На Новостройку Витязевым помог попасть случай. Сразу по окончанию института молодых специалистов стали распределять на новые места работы. Комиссия для приличия спрашивала, куда кто хотел бы поехать. Однако для Доната место распределения не имело большого значения, лишь бы дали жилье (к тому времени новоиспеченным супругам совершенно негде было жить). Собственно это свое мнение, без лишних предисловий он и озвучил комиссии.

- Тогда его к нам, - тут же отозвался на пожелания молодого человека на то время министра обороны Кузнецов.

- Куда это к вам? Что хоть там находится? – не понял Донат.

- О-о-о…, там «три маха» - загадочно произнес Кузнецов, что на профессиональном сленге означало сверхзвуковая скорость.

- Хорошо, я согласен, - не растерялся Донат Вениаминович, - но у меня еще одно условие: чтобы со мной поехали Пидорин и Пухов.

О том, что они при распределении будут держаться вместе, это троица договорилась еще накануне. Так с легкой руки Доната Пидорин с Пуховым 14 июля 1950 года оказались в совершенно незнакомом месте на первом запуске ракеты ФАУ-2.

ПЕРВОПРОХОДЦЫ ПЕРЕСВЕТА

Тот барак, который предложили на Новостройке Витязевым, назвать жильем можно было с большой натяжкой. Донат, посчитав что Надежда достойна лучших условий, снял для них квартиру в Загорске. Эта уютная квартира потом не раз служила пристанищем для лучших умов института.

- Помню, однажды ночью нас разбудил стук в дверь, - рассказывает Надежда Николаевна. – Открываю, на пороге стоят Пидорин с Пуховым, уже основательно под шафэ: «Надя, пусти переночевать, мы только что из Москвы, на Новостройку доехать не на чем». Но думаю, во многом они лукавили, просто их притягивали домашнее тепло и уют, который они не находили в установленных на Новостройке бараках.

Потом Витязевым дали квартиру на Новостройке. Поскольку свободных ставок в поселковой школе поначалу не было, первое время Надежде Николаевне пришлось работать местным библиотекарем. Свой первый 7 класс она приняла уже во вновь отстроенном здании школы. Тогда в классе было всего 7 человек.

О ФИЗИКЕ, КАРТОШКЕ И ПЧЕЛАХ

 Сегодня на счету Надежды Николаевны три выпуска. Бывшие ученики частенько приходят проведать свою учительницу и покушать знаменитых фирменных витязевских пирогов с лимоном и капустой. Вот и сегодня Надежда Николаевна потчует гостей собственной выпечкой, а Донат Вениаминович – собственными научными изобретениями.

- У меня есть увлечение – называется нелинейная математическая физика, - хитро прищурив под очками глаза, Донат Вениаминович раскладывает на столе пачку, исписанных мелким ровным почерком, листов. – Эту рукопись я пишу уже несколько лет. Кое-что даже было опубликовано в научном журнале.

- Каждый день сидит до двух часов ночи, - тихо комментирует гостям жена. Донат Вениаминович из-под очков с любовью поглядывает на супругу: очень важно, когда вторая половина разделяет твои увлечения. Наверное, во многом поэтому, их брак и оказался нерушимым целых 60 лет.

Есть у Доната Вениаминовича и еще два страстных увлечения: агрономия и пчеловодство. По первому хобби опыты ученый ставит на картофеле, который год высаживая растение в некопаный грунт, причем сажать надо в шахматном порядке. По уверениям Витязева, с сотки он, таким образом, получает до 500 кг корнеплодов.

Вторая страсть Витязева - пчелы карпатки. В Пересвете вместе с другом Донат Вениаминович держит две пчелиные семьи. И это его увлечение не обошлось без внедрения новейших научных технологий: в итоге вместо положенных 3 литров, они получают в три раза больше меда с улья.

ПТЕНЦЫ ГНЕЗДА ВИТЯЗЕВЫХ

На сладкий пчелиный мед обычно слетается все семейство Витязевых: на сегодня оно составляет 13 человек. Два сына Сергей и Павел пошли по стопам отца и, как и он, с успехом закончили МАИ. В их семьях уже выросли и радуют бабушку и дедушку внуки Денис и Всеволод, которые успешно закончили МИФИ и работают по специальности в Москве. Но самой огромной радостью Витязевых сейчас является правнук Егор. Он, как светлый огонек, в жизни юбиляров. Пока Егорка только еще пробует осваивать конструктор, но Донат знает, что недалек тот день, когда правнук может заинтересоваться и его трудами, а возможно и продолжит его дело жизни.

К своему клану Витязевы также с удовольствием причисляют и многочисленных учеников Надежды Николаевны, которые регулярно заботятся об этом добром семействе и также пришли поздравить юбиляров с этим знаменательным днем.

Мы присоединяемся к общим поздравлениям и желаем семье Витязевых здоровья и долголетия, счастья и любви.

Оксана ПЕРЕВОЗНИКОВА

Из семейного альбома

Студенчество

На отдыхе

С коллегами

Уже ветераны